ИА SakhaNews. "Теплое дыхание холодных зим" - так называется вышедшая в московском издательстве в конце 2020 года книга в двух томах журналиста Наталии Ким, около 35 лет проработавшей в газетах «Социалистическая Якутия», «Якутия», «Неделя Якутии». Ранее были опубликованы главы "Добрый свет родного дома" и "Берег детства моего".
ПУТЕВКА В ШМАКОВКУ И ТРИ БАНКИ ЗЕЛЕНОГО ГОРОШКА
Потрепанная общая тетрадь в черном коленкоровом переплете, давно уже ненужная, но почему-то не выброшенная во время генеральных чисток письменного стола, недавно снова попалась под руку. Машинально перевернув обложку, сразу же «запнулась» взглядом за дату, обозначенную на титульном листе, - октябрь 1983 года. Ну, надо же, сему пухлому талмуду исполнилось — ни больше, ни меньше — 37 (!) лет.
Зачем столь долго храню этот «архив» — сама не знаю. Его бы выкинуть да забыть, ведь многое из тех записей, что дурной сон. Но вот странно: память, продираясь сквозь «плохие» строки, вытягивает — звено за звеном — хорошее, доброе, чистое, без чего не бывает жизни во все времена.
Захотелось «пролистать» прошлое, в котором целых пять лет, будучи председателем профкома редакции, старалась вести родной коллектив к светлому будущему согласно принципам Морального кодекса строителей коммунизма. Был такой эталонный документ нашего бытия, который знать, чтить и выверять по нему свои поступки полагалось каждому советскому человеку.
На пресс-конференции у президента Якутии М.Е.Николаева. 90-е годы.
С высоты прожитых лет, пронесшихся перестроек, путчей, приватизаций и демократизаций многое из ушедшего времени кажется до невозможности бесхитростным, наивным и попросту странным. Неужели мы были так беспомощны и зависимы, столь покорны и безответны? Да, похоже, с позиций сегодняшней вседозволенности, мнимого рыночного благополучия и эйфории свободомыслия нас по-другому и оценить-то нельзя.
Листаю страницы, и воспоминания обступают меня, уводя к давним заботам и тревогам, радостям и надеждам.
Будучи по натуре человеком дотошным, я заносила в свой дневник любые мало-мальски важные детали, которые позже пригождались в отчетах, да и просто помогали планировать работу. Они, как штрихи к портрету, дополняют в нюансах социальную картину времени, его нерв, настроения людей, их взаимоотношения.
Просмотрела списки сотрудников «Социалистической Якутии» и вздохнула: «иных уж нет, а те далече». Сколько светлых и печальных воспоминаний всколыхнулось при виде знакомых фамилий, ведь со многими мы проработали бок о бок не один десяток лет, перелопатили не одну тысячу строк, любя и проклиная «вторую древнейшую».
А вот и наши ребятишки... Интересно помнят они, теперь уже став взрослыми, как много всевозможных мероприятий для них устраивалось? Вряд ли... Разве что назовут новогодние утренники, которые для всех и навсегда остаются лучшими праздниками детства.
В декабре и без того небогатая казна профкома таяла на глазах. «...Профсоюзным комитетам разрешаются затраты на проведение новогодней елки из расчета стоимости билета до 2 руб.60 коп.» — постановление секретариата ВЦСПС связывало по рукам, удивляя несуразностью далекого от реалий расчета. У нас на тот момент качаевых, лукиных, тарутиных, таюрских, емельяновых уже было по трое...
На какие только хитрости не приходилось идти, чтобы утяжелить подарочный мешочек. А когда удавалось достать коробку мандаринов, радости не было предела. Шлейф их замечательного, волнующего аромата еще долго витал по кабинетам редакции, мешая сосредоточиться на очередном «горящем» номере — бесконечных предновогодних «досылах» и бравурных рапортах о досрочно выполненных пятилетних планах.
Профсоюзному лидеру тогда приходилось ой, как покрутиться, чтобы и сослуживцы были довольны, и руководящие органы по шапке не надавали, и на съезде бы по редакции критической метлой не прошлись. Это теперь на общественную работу можно начихать (что, собственно, и делается), в прежние же времена без нее не мыслилось существование любого трудового коллектива.
И уж, конечно, нельзя было позавидовать человеку, которого коллеги «осчастливили» своим доверием. «Мальчиком для битья» становиться никто не хотел: слишком большая ответственность возлагалась на избранного председателя и «единогласно» отданных ему в подчинение активистов, не успевших придумать вразумительный повод и взять самоотвод.
Неблагодарное, прямо скажем, дело — тянуть профсоюзную лямку. Пробить место в детском саду, выклянчить путевку на курорт, изыскать средства на праздничные подарки, материальные пособия — нескончаемая череда проблем. Решение многих из них зависело от нужных знакомств, наличия связей в торговле, медицине, «Аэрофлоте» и прочих «доходных» местечках. Главенствующим тогда был глагол «достать», ведь правил бал Его Величество Блат.
«Продовольственный вопрос», неизменно всплывавший перед праздниками, был одним из важнейших и труднейших для профкома. Времена тотального дефицита вынуждали предпринимать просто «героические» усилия для того, чтобы добыть для коллектива «чего-нибудь эдакого». Ведь пустые полки магазинов являли тогда собой жалкое зрелище. И потому все вольно или невольно подсаживались на макаронную диету, предписанную талонами, которые выдавались по числу едоков в семье.
Даже не знаю, чему эквивалентны сегодня банка лосося или шпрот, килограмм селедки, печенье «Крокет», сухое и сгущенное молоко, растворимый кофе и конфитюры, индийский чай и шоколад. Боже, как же недоступно все это было!
Теперь же, когда креветки и крабы, семга и оливки, авокадо и папайя, да и прочий «колониальный» продукт чуть ли не круглый год лежат на прилавках, трудно воспарить в гастрономических притязаниях. А в те времена за каждый маринованный огурец, коробочку «Птичьего молока» и батон колбасы приходилось кланяться чуть ли не в пояс какой-нибудь раздобревшей на деликатесах мадам. А та, ненавидя и побаиваясь просителей, с барской руки на всякий случай добавляла в набор по баночке красной икры и печени трески. Редакция все ж таки... мало ли что...
Дня отоварки все ждали с нетерпением, потому что в зависимости от его исхода можно было «шиковать» на семейных застольях. Представляете, гости придут, а у тебя -- и курица, и печень, и ряпушка копченая, и компот сливовый, да еще и арахис в сахаре, и тульский пряник. Женщины мечтательно закрывали глаза... Но лишь на короткое мгновение, потому что килограмма фарша, как его ни дели, надолго не хватит, а мармелад ребятишки стаскают, не успеешь оглянуться.
Праздничные продуктовые наборы, если их удавалось достать (понятие-то, какое забытое), безусловно, радовали, но они, к сожалению, не решали проблем ежедневного будничного стола. И потому осенние кампании по заготовке картофеля, капусты, моркови были одним из «гвоздевых» пунктов сезонного плана профкома.
Когда отряжалась своя бригада добровольцев на рубку капусты на совхозных полях, в тугих мешках лежали радующие глаз чистые и крепкие кочаны. Бери и соли себе на радость. Если приходилось отовариваться по договоренности со склада, уповали лишь на то, что не подсунут подмороженные овощи. А других и взять-то было негде: дачный бум только маячил впереди. И даже за такой мелочью, как укроп, приходилось отстаивать очереди.
Грустно вспомнить, но, чтобы добавить к новогоднему пайку три банки зеленого горошка (какой же винегрет без него?!), приходилось идти «с заднего крыльца» и умолять директора магазина не оставить нас своим вниманием.
Унизительные походы по нужным людям начинались обычно в канун «красных» дней календаря. И если удавалось втиснуться в сжатый до предела список «достойных», радости не было конца. Загруженная доверху редакционная машина до позднего вечера развозила по адресам коробки с продуктами, где их с нетерпением ждали обеспокоенные предстоящими праздниками хозяйки.
Трудно сегодня поверить, но в семьях при получении «даров» царило настоящее ликование. Еще бы! В магазинах-то все было по талонам. Даже за паршивым суповым набором из заветренных костей приходилось давиться в толпе обозленных и нервных сограждан. Народ, как это ни прискорбно теперь сознавать, смирился с действительностью и привык довольствоваться весьма скромным меню: политическая лапша — на уши, осточертевшие макароны и вермишель — для желудка.
Особой заслугой считалось умение достать свежей рыбы — не царской какой — ряпушки, на худой конец. Сегодняшнее изобилие, представленное на рынке, нам и не снилось. А тогда изредка перепадали караси, за которыми на попутках можно было сгонять к ближним озерам.
Вот, к примеру, запись (что значит учет и контроль!) от 15 декабря 1983 г. Молодого корреспондента В.Таюрского снарядили в Вилюйск, где жили родственники другого нашего сотрудника, пообещавшие протекцию в райпотребсоюзе.
В результате автопробега на редакцию свалилось 3 175 кг «отборной мелочи», как следовало из накладной. Развешивали ее три дня, обеспечив, кроме своего коллектива, и страждущих с других этажей Дома печати. Лично мне дома пришлось жарить каких-то худосочных рыбешек, которых не то, чтобы нафаршировать, почистить-то толком было невозможно.
На все насмешки В.Таюрский только отмахивался: «Сами поезжайте в следующий раз, в гробу я видел этих карасей». Если учесть, что до командировки ему же пришлось «выколачивать» 40 кубометров дров для себя и еще двоих коллег, мающихся с печным отоплением, можно представить, как костерил он профкомовскую нагрузку.
Но куда деваться? Спрос за участие в общественной работе был серьёзный. В случае чего на партбюро могли припомнить твою несознательность. А уж этого — чего скрывать-то — мы боялись пуще всего. Поэтому каждому надлежало в меру умений и возможностей внести свою лепту, чтобы коллективной заботой сделать жизнь всех и каждого в отдельности хоть чуть-чуть более устроенной, обеспеченной, ладной — по критериям того времени.
По критериям же того времени нормой было добиваться для детей путевок в республиканские пионерские лагеря «Сокол», «Маяк», «Медик», а мечтать о всесоюзных — «Артеке» и «Орленке»; взрослые могли себе позволить отпуск «дикарями» в Сочи или на Рижском взморье, а за счастье считали побывать в престижной Шмаковке или Трускавце; мужья сдавались на макаронный рацион, чтобы скопить на машину, а жены, заглядываясь на горжетку из песца, даже во сне не примеряли шубы из кусочков норки, которые были на плечах у редкой счастливицы.
Согласитесь, что сегодня подобная зависимость от чьей бы то ни было повелевающей руки кажется сущим бредом. Каждый планирует и распоряжается своей судьбой в меру собственных запросов, устремлений, амбиций, достатка, которого, кстати, добивается, если хочет. И, слава богу, что у людей теперь столько шансов, возможностей проявить себя на любом поприще, показать «лица не общее выражение».
А самое главное — есть надежда вырваться из ущербного однообразия бытового устройства жизни в ее прежней доперестроечной трактовке. Потому как хуже нет, когда всех строят по линейке, по ранжиру, предписывая, когда тебе выдать талон на мебельный гарнитур, когда подойдет твоя очередь на квартиру, когда выпадет жребий на путевку «мать и дитя» в санаторий.
И все же попробуем оторваться от материального аспекта профсоюзного бытия. Разве мало было хорошего в том духе коллективизма, который прививался нам с детсадовско-октябрятских времен?! По крайней мере, сострадания, участия, готовности помочь в те годы проявлялось куда больше, чем нынче. Мы собирали одежду для погорельцев и детских домов, навещали вдов ветеранов войны, отправляли книги в сельские библиотеки, вели активную шефскую работу.
Не скажу, чтобы общественные дела были великой радостью, но, тем не менее, они нас объединяли, собирали много народу. Делалось что-то очень важное на тот момент: мы сажали деревья, устраивали традиционные субботники ко дню рождения В.И.Ленина — 22 апреля, ходили на вечерние дежурства народной дружины... Много пели, в меру пили — было весело, интересно и очень по-дружески.
Проводились конкурсы «На лучший кабинет», «Лучший урожай», к каждому празднику выпускали стенгазеты. Немало, конечно, было и показухи, но много и такого, что сплачивало в трудную минуту, помогало выжить в критических ситуациях. Коллектив — надежный тыл, без которого каждый из нас, что былинка на ветру. Эта истина не раз проверялась в самых разных жизненных обстоятельствах.
Словно в утешение записи другого рода. Они понятны и без комментариев. Не хлебом же единым... «Чествовали ветеранов фронта и тыла. Навещали вдов...». «Билеты на чемпионат СССР по вольной борьбе достались немногим, потому что большинство желающих спохватились за два дня до начала». «Субботник по благоустройству. Народу было мало. Позвонила Ю.М. — он ответил: «не хочется». «Проводили на пенсию Н.С.Андреева. Подарили домашний верстак». «Петелиной и Таюрскому — деньги на новорожденных». «Подарок С.Эпову на бракосочетание».
«Праздник 1 июня. Многие родители заявили, что их дети бесталанны. Объявление было вывешено задолго. Работы принесли только Лукина, Осипова и Ким». «Летние старты сорвались — у всех нашлись дела». «Договорились с ателье на пошив платьев к 8 марта». «Завезли дрова Таюрскому, Морину, Прокопьевой». «Приобрели билеты в кукольный театр».
Были, конечно, у активистов профкома и более приятные, нежели доставание дефицитов, хлопоты. Они делали жизнь коллектива яркой и насыщенной. Мы с семьями ездили за ягодами и на сенокос, на лыжные прогулки и рыбалку... Слушали поражавшие воображение лекции Е.В.Батиевского об НЛО, теме тогда еще закрытой. Участвовали в традиционном лыжном кроссе и прочих спортивных состязаниях «большого» профсоюза. Многих не оставил равнодушным ставший впоследствии традиционным редакционный шахматный турнир. Кстати, автор этих строк в первом из них умудрилась все же занять предпоследнее, а не последнее место, на что сильно рассчитывали мужчины-соперники.
А уж про дружеские вечеринки, праздничные застолья и говорить нечего. Они настраивали коллектив на добрый лад, помогали растворить в общем веселье чьи-то неудачи, промахи, да и просто черные полосы жизни. В такие минуты мы лучше узнавали друг друга, раскрывали свои таланты, устраивали розыгрыши и конкурсы, пели и плясали от души. Что, однако, не мешало на следующий день на очередной летучке разнести в пух и прах непонравившийся материал кого-то из коллег.
Наверное, каждый профкомовский вожак тех лет может добавить к моему «отчету» не один десяток пунктов — интересных, важных, значительных. Но все это было тогда... Сейчас, по-моему, общественная работа как-то сошла на нет. Другие приоритеты возобладали, и жизнь расставила иные акценты. Профсоюзные лидеры последнего десятилетия с сожалением отмечают, что чувство коллективизма, сплоченности многими воспринимается как никчемная архаика. Меркантильность и эгоизм зачастую перевешивают в человеческих взаимоотношениях. Бывало, раньше объявишь пикник, народу наберется — в автобус не помещаются (помимо домочадцев, ещё соседей и друзей прихватывали). Теперь никого не дозовешься — все по собственным дачам разбрелись, других интересов нет.
Прежде сослуживцы любому подарку к празднику были рады, сегодня нос воротят: «Зачем мне ваше «Птичье молоко»? Лучше бы уж кружку купили за те же деньги — ее хоть передарить можно». Ну, что тут скажешь?!
Две последних страницы профсоюзного дневника… Здесь записаны самые «важные» телефоны: горпромторга, горпищеторга, рыбзавода, винзавода, Минпищепрома, хлебозавода, треста столовых и ресторанов, магазина подписных изданий, агентства...
Особой строкой — магазин заказов в Залоге. Этот последний был самым блатным, потому что в нем обслуживались работники обкома партии и совмина. Вспоминаю походы туда, и так становится противно на душе. Но из времени, как и из песни, строчку не выкинешь...
Глаза бы не глядели на фамилии этих высокомерных, а порой и просто наглых «нюрок-хлеборезок». Сегодня легко так говорить... А тогда, 10 октября 1987 года, гордость свою приходилось смирить, ведь мне во что бы то ни стало требовалось закупить более ста мешков капусты для 65 членов коллектива. В магазинах ее, конечно же, не было. И никакие объявления не сулили бесплатную доставку на дом ни моркови, ни картошки... Как нынче, к примеру. Нет, боюсь, не понять молодым хозяйкам тех наших забот и переживаний, ведь на прилавках — изобилие. Были бы только деньги.
Перечитываю записи и вспоминаю свои ощущения: в профкоме, как на баррикаде - вечный бой за что-то. Будь то путевка на курорт или в пионерский лагерь, квартира для сотрудника или направление в детский сад для его ребенка, дрова или фонд на мебель, авиабилет в отпуск или модельные сапоги. Ну, кто теперь поверит, что электрические лампочки, закупленные по блату, приходилось выдавать по паре штук в руки.
Несколько теплых строк xoчу посвятить Вере Никитичне Бархат, работавшей корреспондентом отдела писем. Она обладала просто уникальным талантом — могла договориться с кем угодно и о чем угодно. Благодаря ей, наши сотрудники имели лучшие подписные издания, попадали на прием в городскую спецполиклинику, резервировали в речном порту контейнер, бронировали гостиницы, решали многие другие важные для них дела. С легкой руки известного журналиста Алексея Трофимовича Тимшина, когда-то прозвавшего ее Бархоткой, и мы так Веру Никитичну стали величать. А она и не обижалась.
Справедливости ради нужно вспомнить, что обком профсоюза работников культуры ЯОСПС в лице Любови Михайловны Коротких (низкий ей поклон) всегда по возможности нам помогал. Но ведь не будешь постоянно обременять кого-то своими заботами, надо и честь знать. И потому мы сами крутились, как могли, решая насущные многообразные проблемы своего коллектива.
...Профсоюзная тетрадь...Сколько всего ты в себя вместила, как много отметин о людях, о времени сохранила на своих пожелтевших страницах. Нет, не могу я тебя выбросить. По крайней мере, пока... Пока греют душу воспоминания о коллегах и о годах, которые, вполне возможно, сочту лучшими в своей жизни.
«1 ноября 1986 г. участвовали в субботнике на строительстве школы в районе птицефабрики. Канаву рыли В.Кириллин, Г.Крылова, И.Степанова, С.Эпов, В.Авраменко».
Интересно, помнит ли Галина Крылова, живущая теперь в Нью-Йорке, как трудно копать лопатой мерзлую землю ее родной Якутии?
Наталия КИМ
